График работы
Понедельник с 9.00 до 17.00
Вторник с 9.00 до 17.00
Среда с 9.00 до 17.00
Четверг с 9.00 до 17.00
Пятница с 9.00 до 16.00
Суббота выходной
Воскресенье выходной
Книжный интернет магазин Умник и К обзор Общение в режиме «откл.»
12.04.2011
Реальный анекдот, вывешенный на одном из школьных сайтов. «На парте нарисована кнопка, ниже надпись: „Кнопка выключения голоса учителя”». Такие нынче юморины – обхохочешься. Особенно когда вообразишь зеленого от переутомления автора этой новой технологии: одно ухо прижал к вожделенной чудо-кнопке, а на другое взгромоздил увесистый учебник. (Это продолжение того же анекдота, но уже с другого сайта школьного фольклора.) Зато у педагогов все как будто бы наоборот. Мои знакомые «властители умов» по вечерам часто созваниваются. Просто, знаете ли, любят это дело – поболтать. И ведь часами занимают линию – такие странные, таинственные человеки. Неужели на работе еще не наговорились?! В чем же тут дело, что не так? …Давно, слишком давно и всем известно (неудобно даже повторять), что для подростка общение – ценность номер один. Он «любит и ищет его, как любит и ищет воздуха для дыхания» (Л. Толстой). Для человека страшно, когда он нигде, когда ему не с кем даже словом перекинуться – об этом регулярно нам докладывают высшие авторитеты подростковой психологии и примыкающих наук. Кстати, в эти весенние каникулы во время встречи с городскими педагогами министр образования столицы И.И. Калина, обозначая формулу «нормальной школы», третьим из четырех ее наиважнейших качеств назвал такое: «полноценная, насыщенная среда общения». А потому что дефицит. Вот уж поистине приплыли: кто бы мог подумать, что ученикам в наш век высокоскоростного Интернета, ноутбуков, видеопроигрывателей, круглосуточного телевидения и т.п. больше всего будет недоставать – живого человеческого слова. Куда же оно подевалось, интересно? Кто бы популярно объяснил? Снял с полки учебник «Педагогика» – для будущих учителей (автор В.А. Сластенин и другие). Открываю с трепетом, читаю: «Общение составляет необходимое и специфическое условие развития человека в обществе». Лучше не скажешь. Ни убавить, ни прибавить. Или вот еще: «Обучение всегда происходит в общении и основывается на вербально-деятельностном подходе». Снова в десятку. Даже и придраться не к чему – музыка сердца. Прочитали? А теперь забудьте. Потому что к детям эти постулаты не имеют ровно никакого отношения. Поскольку, видите ли, в школе (вновь цитирую учебное пособие) мы имеем дело лишь с «целенаправленным, заранее запроектированным общением, в ходе которого осуществляется образование». Словом, с принудительным унылым усвоением и бесконечным повторением дежурных истин. «Иванов, тебя что, не касается? Бегом! Закрыли рты, открыли упражнение!» (Простите, вырвалось невольно…) Что же, однако, представляет собой этот специфический, «заранее запроектированный» процесс школьной «беседы» (разумеется, в кавычках) – не в теории, на практике? А вот, пожалуйста. 1. Говорить от собственного имени нельзя («Мало ли что ты думаешь? Да у меня сто таких, как ты…»). 2. Малейшие ошибки говорения тут же наказываются понижением отметки (то есть, влекут статусные последствия для говорящего). 3. Спорить нельзя («У нас тут не ток-шоу»). 4. Но и покинуть этот странный разговор (лучше сказать, эту пародию на разговор) тоже никак не удается, даже если уже прозвенел звонок. («Все по местам! Это был мой звонок, он не для вас»). Это нельзя, и то и се… Однако! Где же оно, «самое плодотворное и естественное упражнение нашего ума» (Монтень)? Один из главных видов человеческого творчества, доступного любому? Увлекательный, свободный поиск истины, который воспевают со времен Сократа и Платона? Своевольная беседа с ее роскошью контекстов и подтекстов, интонаций, искрометной игрой жестов, пауз, ловко зашифрованных цитат, внезапных озарений, аргументов, толкований? Наконец, одна из самых мощных развивающих методик, которую В. И. Даль назвал «разменом чувств и мыслей на словах»? Нет и в помине. «Урок? Да полно вам, он не работает! Это нас возвышающий обман, – чуть ли не хором говорят знакомые учителя. – Вы понимаете, в душном закрытом помещении, то есть когда они сидят за партами, – даже общение не клеится! Мертвая зона. Тут только творчество и выручает. Страшно сказать, но мы бы и учеников своих по именам не знали, если бы вместе с ними не готовили спектакли, выездные сборы на природу, КВН…» «Даже общение не клеится». Это уже практически диагноз. Впрочем, к чему лукавить, если к этому же выводу подталкивают уже и вполне серьезные исследования социологов. А именно: российский педагог в течение урока отдает до 100 распоряжений! То есть каждую из 45 минут звучат примерно две команды (А. Осницкий, 2006). «Главная проблема – дисциплина на уроках. Нерадивые ученики мешают заниматься остальным, а замечания мои просто не слышат. Но ведь я, в конце концов, преподаватель, а не жандарм», – пишет нам из Архангельска учитель – ветеран педагогической профессии А.Н. Подгороднова. Что-то и впрямь сломалось в нашем школьном расписании. Если полпреда общества назначили на малопочтенную роль пастуха, значит, неэффективна система, заставляющая его заниматься голой дисциплиной вместо творчества. Эта система глубоко порочна и противна самой человеческой природе. Как же ее остановить, преодолеть? А может, перезагрузить? Нынче чуть что не так – тут же во всем винят Яна Коменского, гениального и генерального конструктора «универсальной машины», предназначенной для «исправления человеческих нравов» (именно так писал сам ее автор). Это ведь он, мол, со своими классами-уроками-оценками и превратил праздник свободного общения в тупую, механическую подневольщину и обязаловку. Ну а на самом деле? Думаю, это отчасти так и есть. Прежде (еще даже в пору отрочества самого Коменского) учение считалось делом абсолютно добровольным. В классы при церквах, ну точно как сейчас в кружки и студии по интересам, приходили (не «записывались», нет, а именно заглядывали – по пути на рынок, к парикмахеру или в харчевню) все, кому не лень. Заходили, разговаривали, отходили, возвращались. Школа была в ту пору столь же органичной и неправильной, как жизнь… или свободная беседа. Дело в том, что у беседы не бывает обязательных участников «по списку». Для чего? Абсурд! Тут слушатель уже самим своим визитом и активностью в переговорах демонстрирует, что хочет (если хочет) продолжать общение. И при этом остается главным в разговоре, да, это не оговорка, остается его лидером – именно слушатель (ученик), а вовсе не рассказчик (педагог)! Потому что он в любой момент, да хоть на полуслове, может развернуться и уйти… к другому педагогу или собеседнику. Это фундаментальное правило коммуникации и нарушает машина Коменского, какой она стала сегодня. Ведь детей здесь жестко сортируют по способностям и возрасту и прикрепляют к группе «дежурных рассказчиков» (как крепостных к помещику), а равно и к своей единственно неповторимой «группе слушателей». Чтобы впредь ходили, думали, дышали только строем, по звонкам, общим для всех командам и т.п. Вывод: система «класс – урок – предмет» вредна не сама по себе, а лишь когда эти классы, уроки, предметы плотно завинчены на вход и выход для свободных собеседников – учеников! …Еще в 1993 году известные американские психологи Джордж Лэнд и Бет Джарман опубликовали книгу «Контрольная точка и дальше: освоение будущего сегодня». В ней описываются результаты не совсем обычного эксперимента, измерявшего способность человека мыслить нестандартно (дивергентное мышление). Для этого ученые изобрели особую систему тестов, годную для испытуемых всех возрастов. И вот вам первая сенсация – гениями дивергентной логики среди дошколят стали почти все детсадовцы – 98% 3 – 5-летних детей! Спустя пять лет им снова предложили те же тесты. Но теперь лишь 32% повторили свой детсадовский рекорд. Затем ещё через 5 лет число «просторно мыслящих учеников» понизилось уже до 10%. Что же дальше? Те же тесты вскрыли факт поистине ошеломляющий: только 2% (двум процентам) из 200 000 взрослых граждан удалось достигнуть «планки гениальности». Между тем роль школы в подавлении естественного любопытства, вкуса к риску, к новым, парадоксальным, неожиданным решениям становится все более прозрачной. Мы-то, наивные, уверены, что школа лишь дает, щедро одаривает малышей всеми культурными богатствами цивилизации. А она, оказывается, «по пути» еще и отнимает, гасит, истребляет в 98 случаях из 100 нечто такое, что определяет их умение смотреть на мир «не так», «неправильно», по-своему. Скажут: да, но в Америке совсем другая школа – более мягкая, демократичная и не такая требовательная к детворе. И все же, все-таки… Пора бы нам признать, что вся ее пластичность и свобода упираются в тот же его величество Экзамен, в Тест, где нужно правильно «расставить палочки и галочки». Словом, главная цель (знак достижения ученика) и программирует все остальные – промежуточные, будничные процедуры выдачи-приемки знаний. Хоть в Америке, хоть в Швеции, и уж тем более у нас… …Воистину: «Когда все люди станут похожими на роботов, отпадет необходимость плодить роботов, похожих на людей» (Э. Фромм). А что об этом думаете вы, уважаемый читатель?
Жалко детей: они не слышат в классах собственного голоса. Годами! Ибо их мнение заранее неинтересно (мягко говоря) тем, кто их учит.Коммуникативный вакуум
100 указаний в час
Ошеломляющая цифра. Вместо эпилога
Как это понимать? Психологи молчат – no comments. Строгий американский позитивизм не позволяет самим организаторам эксперимента комментировать его итоги.
Автор: обзор подготовил менеджер магазина книг Вахрушев А.А
