График работы
Понедельник с 9.00 до 17.00
Вторник с 9.00 до 17.00
Среда с 9.00 до 17.00
Четверг с 9.00 до 17.00
Пятница с 9.00 до 16.00
Суббота выходной
Воскресенье выходной
Книжный интернет магазин Умник и К обзор Есть ли у нашей школы преимущества?
20.05.2011
7 апреля в рамках XII Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества в Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) состоялся круглый стол «Конкурентные преимущества российской школы и образования». Лучшие, но вчера Впрочем, по данным опросов социологических служб, более половины россиян и сегодня уверены в бесспорных, неопровержимых преимуществах советской школы перед нынешней российской. Самая доступная, народная, глубокая, гуманная… Так отзываются о нашей бывшей альма-матер не только оппоненты рыночных реформ в образовании из оппозиционных СМИ. Так думает народ. Наше время требует принципиально новых технологий образования и воспитания. Это школа полного дня (предложенная, кстати, нашим советским академиком Костяшкиным), где нет классно-урочной системы, где дети общаются с учителем и после общих занятий. Это школа, где занятия организованы в виде групповой работы над проектами. Школа, где учитель перестал претендовать на монополию в доставлении знания, а стал консультантом при самостоятельном поиске знаний в Интернете. Все эти технологии существуют, но примеров таких единицы. Система выявления, выращивания и поддержки талантов в России сегодня существенно упала по сравнению с тем, что было в Советском Союзе, и отстает на три четверти от существующих в развитых странах… Нужно восстановить в первую очередь кружки по интересам, то есть фактически систему домов пионеров, которая существовала в советское время. Она практически разрушена и, самое главное, существует в отрыве от системы образования. Я бы ее восстановление начал в рамках системы образования регионального и муниципального, а не в рамках учреждений культуры, как это существует сейчас. Ректор НИУ «Высшая школа экономики», профессор Ярослав Кузьминов Вспомним, как потрясенные первыми полетами русских спутников американцы изумленно восклицали: «Или мы срочно должны заняться физикой и математикой, или нам всем придется… учить русский язык!» Трудно оспорить исторические факты, ставшие давно хрестоматийными, хоть на секунду усомниться в их незыблемой и окончательной надежности. Однако жизнь порой их беспощадно отвергает, проливая новый свет даже на самые, казалось, азбучные истины. Так, генерал-майор медицинской службы академик Владимир Пономаренко, один из руководителей медицинского центра при ЦУП и сподвижник Сергея Королева, пишет, что легендарный конструктор брал на работу «прежде всего нестандартно мыслящих людей, пусть даже и с незаконченным средним образованием». Для Королева было важно умение инженера решить задачу, которую никогда и никто до него не решал. Придумать ручку, которая пишет в условиях невесомости, не затратив на ее производство ни копейки, изобрести самый простой и безопасный способ приводнения космонавта на поверхность океана. «У него работали не с уровнями образования, а с сумасшедшими творческими идеями», – вспоминает Пономаренко. Поэтому заметную часть коллектива разработчиков первого искусственного спутника Земли составляли «чудаки», люди, отвергнутые школой и нередко даже отчисленные за неуспеваемость. Как бы то ни было, из песни слов не выкинешь: советская традиционная модель школьного и вузовского преподавания прочно вооружала молодежь умением мыслить системно, основательно, по праву славилась доскональной отлаженностью своих процедур и всесторонностью результатов. А ее выпускники и ныне остаются в ряду наиболее востребованных специалистов в лучших университетах тех же США или Японии. Тем более важно понять, как нам сберечь все эти драгоценные достоинства и преимущества при переходе к школе метапредметных знаний и универсальных компетенций. Есть ли у России свой, особый путь в образовании и то, чем мы действительно безоговорочно можем гордиться и успешно развивать в новом тысячелетии? Нам пора пить антидепрессанты Однако вот же парадокс: попутно исследователи TEDS-M выяснили, что только 5 процентов (!) наших выпускников планируют работать по специальности. При этом – очередной сюрприз от социологов – главным основанием для выбора своей профессии 78 процентов россиян назвали… любовь к своему предмету, а 66 процентов – любовь к работе с детьми. Вот и пойми после этого нашу загадочную и непредсказуемую вузовскую молодежь. В детях души не чаем, школой своей гордимся, но работать в ней не собираемся ни дня. (Страшно подумать: если даже взрослые обходят ее стороной, каково в ней детям?) По мнению руководителя Центра оценки качества образования Института содержания и методов обучения Российской академии образования Галины Ковалевой, первым и главным конкурентным преимуществом отечественной школы остается золотой запас ее преподавателей. А также неизменно высокий уровень математического образования, регулярно подтверждаемый в исследовании TIMSS (1999, 2007, 2008 годы). Это одна из точек роста, тех опор, которые позволят нам и впредь добиваться серьезных успехов на самых авторитетных международных площадках. Ковалева обратилась к экспертам с просьбой подумать о том, «что надо сделать, чтобы сохранить нашу математическую школу», резко повысив престиж профессии учителя в глазах студентов. В свою очередь, руководитель экс-пертной группы, исполняющий обязанности проректора НИУ ВШЭ Исак Фрумин напомнил, что не далее как в 2006 году наши четвероклассники завоевали первое место в международном исследовании читательских навыков (PIRLS). Задания в PIRLS были представлены в виде рисунка, подписей к нему, таблицы, плана-схемы и так далее. Оценивалось умение ребят работать с неоднозначной информацией, извлекать полезный опыт из прочитанного, вылавливать факты, заданные в явном и неявном виде, свободно рассуждать на заданную тему. Оказалось, что 61% наших учеников достигли высокого и повышенного уровней понимания текста. Комментируя ошеломившие многих итоги исследования, Исак Давидович заметил, что недавно показывал знакомому иностранцу книгу «Неожиданная победа», посвященную успеху России в PIRLS. «Да вам, русским, надо антидепрессанты пить: вы заняли первое место, однако, вместо того чтобы плясать и ликовать, впадаете в уныние», – заметил изумленный иностранец. Преимущества или провалы? Российские ученики – участники TIMSS-2007 – вошли в «сборную мира» (в десятку самых умных среди сверстников) по точным наукам. Так, наши четвероклассники, выполнявшие тесты TIMSS-2007, числятся в пятерке лидеров по природоведению, завоевали шестое место по математике. Не подвели и восьмиклассники, занявшие восьмое место по математике и десятое в области естественных наук. В то же время мы не дотягиваем по компетенциям, которые замеряет PISA , отметила Поливанова. «Здесь наши баллы оказались ниже средних международных». Все это вкупе (громкие «предметные победы» наряду с неспособностью использовать их в разного рода житейских повседневных ситуациях) профессор Поливанова отнесла к загадкам, парадоксам «индустриальной модели образования», которую Россия «продолжала улучшать в течение последних 40 лет, в то время как другие страны уходили в мир постиндустриальных школьных ценностей». В целом же, по ее словам, российское образование не плохое и не хорошее, а особенное. «Мы ни на кого не похожи», – резюмировала социолог. Факт, от которого не отмахнешься. Остается лишь понять, какой ценой далась нам упомянутая самобытность и парадоксальная загадочность. В официальном отчете организаторов TIMSS-2007 со стороны России наше внимание привлек такой пассаж: «Анализ особенностей организации учебного процесса показал, что практически все российские учителя (97%) задают домашнее задание на каждом или почти на каждом уроке. Эта цифра вдвое превышает среднее международное значение… А, скажем, в Японии и Республике Корее учителей, часто задающих домашнее задание, менее 5%». Вот оно как на самом деле! По всему выходит, что рекорды на международных «матчах» типа TIMSS, скорее всего, достаются нам за счет домашней перегрузки подрастающего поколения, ценой подрыва здоровья детей, недосыпа, непомерного давления на память и нервную систему. Кстати, согласно тем же международным оценкам (смотри итоги PISA-2005) на самоподготовку наши дети тратят почти 13 часов в неделю, тогда как в Финляндии, Чехии – около четырех часов, в США и Дании – в пределах шести, а в Израиле – не более двадцати пяти минут еженедельно. Неудивительно, что и на самих уроках повторению, контролю знаний (в ущерб познавательной активности ребят) наша безудержно «индустриальная школа» уделяет примерно столько же времени, сколько в англоязычных странах отводится на самостоятельное творчество, исследования и личные проекты учеников. Вывод из сказанного ясен первокласснику. Дальнейшее сохранение домашних перегрузок на постсоветском пространстве в таком самобытном, безразмерно «растяжимом» виде напрямую угрожает детскому здоровью. Как, впрочем, и самой возможности дальнейшего прогресса нашей педагогики. Поиск высокопродуктивных технологий обучения становится и вовсе никому не интересным, когда практически любую тему или упражнение можно задать на дом, а собственные промахи списать на «недоработки самого ребенка и его семьи». Жаль, что докладчики не помянули ни единым словом это колоссальное преимущество отечественной школы на фоне держав-конкурентов. «Конкурентное преимущество российской школы в том, что уровень фундаментальных знаний действительно очень высок, – обратился к коллегам соруководитель экспертной группы «Новая школа», ректор МВШСЭН Анатолий Каспржак. – И следует подумать, что это может дать для того, чтобы практические навыки, умение применять знания были использованы на фундаментальной базе». По мнению Анатолия Георгиевича, надо прекратить соревноваться за первое место с Финляндией в PISA , «приглушить импер-ские амбиции», «амбиции чемпионов» и посмотреть на наши преимущества «по сравнению с теми, с кем нас можно сравнивать». Родители готовы вкладывать, учителя – работать за гроши К таким резервам, по его словам, относится прежде всего система до-школьного образования. В большинстве богатых стран обязательное образование в девяноста случаях из ста начинается с пяти лет (там, где в школу идут позже, развита система предшкольной подготовки). Россия по этому показателю отстает. «И это наш резерв, особенно учитывая, что вложения в дошкольное образование самые эффективные», – пояснил Агранович. Исак Фрумин на это возразил, что у нас одно из самых дорогих дошколь-ных образований в мире и поэтому его трудно считать скрытым резервом. А директор Института социологии образования РАО Владимир Собкин в порядке справки присовокупил: «По нашим данным, система дошкольного образования пользуется повышенным спросом среди представителей экономически слабых социальных слоев, доверяющих «дошколке» детей в возрасте трех-четырех лет. Более сильные социальные группы делают это, когда ребенок становится старше. Поэтому упование на то, что нужно обеспечить более ранний охват дошкольным образованием, почти наверняка упрется в некоторое недоверие «неохваченных семей» к системе дошкольного воспитания. Или надо принципиально менять ассортимент услуг этой образовательной сети…» По мнению Аграновича, нашим доселе неприкосновенным резервом остается и продолжительность обучения в школе. «Есть легенда про то, что якобы в этой стране дети постоянно перегружены. На самом деле суммарное число учебных дней в году в России меньше, чем в странах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Сравните 8570 академических часов «у нас» против 11 410 часов в странах ОЭСР. Прибавьте к сказанному продолжительные каникулы и много праздников. Поэтому учебный год в российской школе почти на месяц короче, а «объем образования» в часах почти на четверть «тоньше», чем у развитых соседей». Вывод: «Надо бы детям начинать осваивать культурные азы как можно раньше и учиться в школе дольше!» Третий резерв – наличные и безналичные инъекции в образование. Вот уж где общество явно и всерьез опередило госказну. Готовность частных инвесторов, которыми сегодня в России по праву может считать себя чуть ли не каждый родитель, софинансировать эту систему не имеет прецедентов в мире. «Именно здесь, как общество, мы тратим куда больше, чем должны бы, учитывая уровень экономического развития страны. В итоге государственные расходы России на среднее образование более чем в 1,5 раза ниже, чем в развитых странах», – заявил докладчик. Кроме того, как считает Агранович, необходимо удлинять продолжительность среднего образования, поскольку оно дешевле, чем, скажем, высшее профессиональное. «Не надо перекладывать на училища, колледжи и вузы то, чему можно научить и в школе», – совершенно справедливо, на наш взгляд, отметил выступающий. Образование, которое мы можем потерять «Картинка из жизни хорошей американской школы. Прекрасное, наполненное «читательскими возможностями» пространство класса. Объявляется полчаса свободного чтения – дети расползаются, кто на диван, кто на подушки, достают с полок или из ранцев то, что хотят, и читают. Мой взгляд психолога, конечно же, фиксирует троицу, которая играет в кубики. Я спрашиваю учительницу: «А вот эти?» И получаю ответ: «They are not ready». А это третий год обучения в школе!» На Западе педагог будет терпеливо ждать, пока ребенок по собственной инициативе не начнет «тыкать в книжку пальчик», чтобы не принуждать и не ломать его, в то время как у нас чтению целенаправленно обучают. И это дает результаты, которые, как заметила Цукерман, важно не потерять в погоне за инновациями. Также важно, по ее словам, не потерять и достижения отечественной системы обучения Эльконина–Давыдова. «Когда появился такой роскошный инструмент, как PISA , мы обнаружили, что эта система имеет удивительные преимущества перед другими, – пояснила Цукерман. – Ее неоспоримые плюсы заключаются в предметности знания, в нацеленности на умение учиться, анализировать, рассматривать одно и то же явление с разных сторон». Завершая круглый стол, Анатолий Каспржак (кстати, заслуженный учитель России) общепримиряюще отметил, что искусством говорить на уровне «я самая обаятельная и привлекательная», как в известном фильме, увы, мы пока не владеем. Ибо привыкли видеть в нашей школьной жизни только черное и белое. По принципу: либо («лучшие в мире») – либо («все не так, ребята»). И предложил свое решение проблемы, как буквально в несколько минут, не затрачивая денег, в корне изменить уклад российского образования. Оказывается, надо просто… переставить столы в классе. «Это и впрямь не имеет к деньгам никакого отношения. Но наши учителя этого не сделают – проверено 15-летним директорским опытом! Даже если вы увеличите им зарплату в 2,5 раза, парты так и останутся стоять унылыми рядами, аккуратно в затылок друг к другу. Потому что наши педагоги умеют работать с классом, а не с человеком в этом классе». Здесь, на этом поле, очевидно, нам и предстоит нагонять. Но не кого-либо из конкурентов, а… самих себя. Автор: Антон Зверев
Его организатором выступила экспертная группа по обновлению Стратегии-2020 «Новая школа».
Семьдесят с лишним лет мы жили в удивительной стране с самым высоким на планете КПД образования, от Москвы до Сахалина равнявшимся неизменным 99,9 процента успевающих учеников. И родную школу смело называли лучшей в мире.
«Уважаемый Дмитрий Анатольевич, – пишет Лариса Н. из Санкт-Петербурга в официальном блоге президента, – как Вы считаете, возможно ли вернуться в систему образования, которая была в СССР? А если нет, то почему?» И это лишь один из сотен вопросов к главе государства про некогда «лучшее в мире».
Вот и премьер-министр Владимир Путин, отчитываясь перед депутатами о проделанной работе, не преминул напомнить авторам новых стратегий развития отрасли о необходимости сохранить «те несомненные достоинства, которыми исторически обладает отечественное образование. Его фундаментальность, основательность, способность прививать широту кругозора и энциклопедические знания».
Организаторы круглого стола порадовали своих коллег хорошей новостью. Россия заняла второе место в международном исследовании педагогических навыков учителей математики (Teacher Education Study in Mathematics – TEDS-M), уступив лишь Тайваню и оставив «бронзу» Сингапуру. Оно проводилось в 2008 году на основе тестирования и анкетирования студентов педвузов по-следнего года обучения – будущих школьных преподавателей.
Профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН) Екатерина Поливанова свое выступление посвятила результатам юных россиян в международных исследованиях TIMSS-2007 и PISA-2006. Напомним: первое диагностирует прежде всего качество предметных знаний, а второе – умение старших школьников применять полученные сведения в области математики, естествознания и чтения в реальных жизненных ситуациях.
Тем не менее руководитель Центра мониторинга и статистики образования Федерального института развития образования Марк Агранович, так же как и его предшественники на трибуне, уклонился от разговора о преимуществах («Это довольно сложная проблема»), сосредоточив внимание аудитории на резервах системы российского образования – явных и скрытых рычагах, которые могли бы посодействовать модернизации отрасли.
(«Вот вам и еще одно конкурентное преимущество: наши родители, в отличие от западных, готовы щедро вкладывать в образование своих детей», – добавил Анатолий Каспржак.)
По мнению ведущего научного со-трудника Психологического института РАО Галины Цукерман, наша победа в PIRLS-2006 – это прямое следствие результативности системы развивающего обучения Эльконина–Давыдова. Она напомнила, что в совет-ской школе практиковали простое убеждение, которое даже в теории не обсуждалось, – детей можно и нужно учить читать. Притом как можно раньше. И это, безусловно, стало в итоге нашим общим национальным достоянием и преимуществом. В то время как на Западе главенствует другой подход, иная концепция готовности к чтению.
Автор: обзор подготовил менеджер магазина книг Ботвинников А.Д
